Приветствую Вас Гость | RSS
Четверг
21.11.2024, 18:12
Мой мир...
Главная Литература Регистрация Вход
Меню сайта



          
Главная » Файлы » Лекции
история психологии
19.10.2010, 08:06
Слово «феноменология», вынесенное в заглавие параграфа, означает в данном случае «совокупность феноменов»1. Феномен — философская категория, служащая для обозначения явления, ко­торое постигается в чувственном (иногда говорят «непосредствен­ном») опыте. Феномен противопоставляется «ноумену» — катего­рии, обозначающей сущность вещи, которая, хотя и проявляется в феноменах, не сводима к ним, познается иным — опосредство­ванным — образом и требует рациональных способов ее осмысле­ния.

  1. Ниже мы рассмотрим шесть групп различных феноменов, ко­торые в разное время попадали в поле зрения психологов.

    1. Если спросить новичка в психологии, какими явлениями за­нимается психология как наука, то он, скорее всего, скажет — психическими и при этом укажет на явления «внутреннего мира», точнее, явления сознания, о которых мы все знаем по собственно­му опыту и можем отдавать себе отчет. Эти явления представляют­ся многим особенными, качественно отличными, например, от физических или химических явлений (изучаемых соответственно физикой и химией). Ведь физики и химики могут наблюдать одни и те же явления (например, испарение воды при нагревании или покраснение лакмусовой бумажки при помещении ее в кислоту) все вместе, эти явления объективны, т.е. их существование и на­учное познание не зависят от субъективных переживаний того или иного исследователя2. Психические же феномены представляют­ся, напротив, субъективными, поскольку кажутся открытыми для «непосредственного» познания только тому лицу, который их пе­реживает, тогда как другой человек может составить представле­ние об этих явлениях только в том случае, если сам переживет нечто подобное. Впервые влюбившись в кого-нибудь, подросток думает, что никто никогда не переживал подобного чувства, и может сказать своему товарищу: «Ты никогда не поймешь меня, потому что никогда не любил». Можно, конечно, попытаться опи­сать эти субъективные переживания в дневнике или рассказе; при этом, несомненно, что-то теряется (вспомним тютчевское: «Как сердцу высказать себя?..»), но носитель данных переживаний убеж­ден, что уж он-то лучше всех знает, что творится у него в его внутреннем мире, «в его душе». Поэтому надо (подсказывает нам здравый смысл) научиться описывать свои переживания так, как это делали великие писатели-психологи, знатоки человеческих душ, умевшие заглянуть «вовнутрь» и воссоздать внутренний мир субъекта.

    Вспомним, например, описания Л.Н.Толстым переживаний Николеньки Иртеньева, героя повести «Детство», по поводу смерти горячо любимой им матери. Обратим внимание на то, как ребе­нок во время ее похорон прекрасно различает, что он на самом деле чувствует, а что хочет показать «для других»: «Прежде и пос­ле погребения я не переставал плакать и был грустен, но мне совестно вспомнить эту грусть, потому что к ней всегда приме­шивалось какое-нибудь самолюбивое чувство: то желание пока­зать, что я огорчен больше всех, то заботы о действии, которое я произвожу на других, то бесцельное любопытство, которое за­ставляло делать наблюдения над Мими и лицами присутствую­щих. Я презирал себя за то, что не испытываю исключительно одного чувства горести, и старался скрывать все другие; от этого печаль моя была неискренна и неестественна. Сверх того, я испы­тывал какое-то наслаждение, зная, что я несчастлив, старался возбуждать сознание несчастия, и это эгоистическое чувство боль­ше других заглушало во мне истинную печаль...» [123, 87].

    Многие занимавшиеся научной психологией различали, ко­нечно, собственно научное познание внутреннего мира и художе­ственное его осмысление, но тем не менее были убеждены, что психология как наука имеет огромное преимущество перед други­ми науками: если в других науках сущность (ноумен) изучаемой реальности нужно долго и опосредствованно выявлять через ана­лиз и сопоставление явлений (феноменов), то в психологии изучае­мая реальность открыта для непосредственного познания так, как никакая иная (т.е. сущность и явление в психологии совпадают). Так, известный русский психолог Лев Михайлович Лопатин (1855 — 1920) писал: «Мы все познаем через призму нашего духа, но то, что совершается в самом духе, мы познаем без всякой посредствующей призмы. В противоположность явлениям физической природы, яв­ления сознательной душевной жизни (а... только они являются прямым предметом психологического изучения) сознаются нами как они есть» [75, 9— 10].

    Многие психологи считали, что для познания явлений созна­тельной жизни не существует иного метода, кроме метода интро­спекции (от лат. introspecto — смотрю внутрь). Интроспекция — это особый тип самонаблюдения, который предполагает наблюдение за своими внутренними переживаниями, происходящее в про­цессе их осуществления. «Психология не была бы возможна, — писал другой известный русский психолог — Георгий Иванович Челпанов (1862— 1936) в начале XX в., — если бы не было само­наблюдения» [136, 97], и приводил следующий пример, доказы­вающий это его утверждение. Никто из присутствующих не видит непосредственно чувства печали, которое испытывает некий че­ловек, и лишь по «каплям прозрачной жидкости», текущим из его глаз, по опустившимся углам рта и т.п. присутствующие умо­заключают об этом чувстве — и то только потому, что сами ког­да-нибудь испытывали нечто подобное. Психологов, разделявших подобные взгляды, называли психологами-интроспекционистами.

    Данная точка зрения кажется настолько правдоподобной и со­ответствующей здравому смыслу, что она продержалась в науч­ной психологии довольно долго, несмотря на ее критику (см. ис­торию интроспективной психологии в главе 3). Однако за про­шедшее с той эпохи время существенно изменилось само пони­мание сознания и методов его изучения, хотя мы по-прежнему говорим, что «явления сознания» выступают теми феноменами, которые психолог, безусловно, должен включить в круг изучае­мых им явлений, и они изучаются в современной психологии, хотя уже и не с позиций интроспекционизма.

    2. Постепенно в психологической науке накапливались факты, говорящие о том, что кроме сознательных явлений, о которых субъект может дать себе отчет, существуют еще бессознательные (неосознаваемые)3 психические процессы. О них субъект может даже не догадываться, но эти процессы играют существенную роль в его поведении и определяют особенности его сознательной пси­хической жизни. Проявления бессознательного психического очень многообразны (в главе 7 мы рассмотрим возможные классифика­ции бессознательных процессов в психологии). Приведем приме­ры проявлений бессознательного, которые выступают второй (пос­ле явлений сознания) областью эмпирического изучения в пси­хологии. Мы заимствуем эти примеры из знаменитой книги «Пси­хопатология обыденной жизни» великого австрийского психолога Зигмунда Фрейда (Freud, 1856—1939), который сыграл огромную роль в разработке путей проникновения в бессознательную сферу нашей психики, создав свое собственное направление в психо­логии — психоанализ.

    З. Фрейд был убежден в том, что в психической жизни не мо­жет быть ничего случайного, т.е. ничем не обусловленного: любые ошибочные действия (обмолвки, описки, забывание впечатлений и намерений, закладывание куда-либо предметов и т.п.) являют­ся результатом значимых для субъекта желаний, которые остают­ся для его сознания скрытыми, и только специальное толкование указанных ошибочных действий (в отдельных случаях весьма труд­ное и долгое) может открыть их истинный смысл. Здесь уже явление и сущность не совпадают: субъекту кажется, что он хочет од­ного, тогда как на самом деле оказывается, что он желал совсем другого, чаще всего противоположного.

    Один из примеров З.Фрейд заимствовал у своего коллеги док­тора В. Штекеля. Тот говорит о себе, что как врач никогда не ру­ководствуется соображениями заработка и всегда имеет в виду лишь интересы больного. Тем не менее оговорка, которую он сделал однажды, открыла его истинные желания. Одна его пациентка, пережившая тяжелую болезнь, наконец выздоравливает. Радост­ный от того, что ей лучше, В.Штекель расписывает прелести ее будущей жизни и прибавляет: «Если вы, на что я надеюсь, не скоро встанете с постели». Причины этой обмолвки, признается доктор, «очевидно, эгоистический бессознательный мотив — же­лание дольше лечить эту богатую больную, желание, которое со­вершенно чуждо моему сознанию и которое я отверг бы с негодо­ванием» [132, 236].

    А вот случай из практики самого 3. Фрейда. Первого января он просматривает свою записную книжку, чтобы выписать гоно­рарные счета больным, встречает в ней июньскую запись о боль­ном под таким-то именем — и не может вспомнить, кто это такой. С большим удивлением он обнаруживает далее, что он лечил это­го больного довольно долго и посещал ежедневно. З.Фрейд зада­ется недоуменным вопросом: как и почему он мог забыть, что это был за случай? С большим трудом он наконец вспомнил, что этим больным была 14-летняя девочка, которой он поставил диагноз «истерия» и лечение которой шло первоначально очень даже не­плохо. Под влиянием видимого улучшения родители девочки ре­шили, что можно прекратить лечение, хотя у нее еще наблюда­лись боли в животе (3. Фрейд расценил их как проявления исте­рии). Но вскоре девочка умерла от саркомы брюшных желез. З.Фрейд, по его собственным словам, «будучи ослеплен шумны­ми, но безобидными явлениями истерии, быть может, не заме­тил первых признаков подкрадывавшейся неизлечимой болезни» [132, 254]. За последние годы это был самый тяжелый случай из его практики, и немудрено, что он был забыт.

    В настоящее время психоанализ не является единственным на­правлением в психологии, которое занимается изучением бессоз­нательных процессов. Многие школы так или иначе имеют дело с бессознательным, хотя и истолковывают его иным образом, чем это делалось и делается в психоаналитических работах.

    Надо, однако, отметить, что явления бессознательной психи­ческой жизни не даны нам столь же «непосредственно» в само­наблюдении, как кажутся нам данными явления сознательной психической жизни. До них нужно «докапываться» с помощью особых методов, анализируя, в частности, изменения поведения (см. приведенные выше примеры), сновидения субъекта, которые многие называют измененными состояниями сознания, и т.п. Многие даже считают, что бессознательные психические процес­сы нельзя, строго говоря, называть явлениями — коль скоро они не даны нам в форме «непосредственно переживаемой нами ре­альности». Это, скорее, скрытая сущность определенных «лежа­щих на поверхности» вполне сознательных явлений.

    Чтобы снять возможные споры по этому вопросу на данном этапе обучения, отметим, что противопоставление соотноситель­ных философских категорий (в том числе категорий «сущность» и «явление») имеет определенные границы, и одна и та же реаль­ность при решении разных научных задач может квалифициро­ваться и как «сущность», и как «явление». В настоящем учебнике мы назвали бессознательные психические процессы «психологи­ческими феноменами» с целью подчеркнуть, что с определенно­го момента они обратили на себя внимание психологов как осо­бая реальность, требующая эмпирического (как бы это эмпири­ческое ни понималось) изучения.

    3. В начале XX в. некоторые американские психологи, не удов­летворенные субъективностью современной им интроспективной психологии, предложили в качестве явлений, которые могут быть изучены объективно, различные формы поведения. Под поведе­нием они понимали все внешне наблюдаемые реакции человека (и животных) на стимулы (раздражители) из окружающей среды. Так возникло мощное психологическое направление, названное бихевиоризмом (от англ. behavio(u)r — поведение). Основатель это­го направления Джон УотсонWatson, 1878 — 1958) писал: «С точ­ки зрения бихевиоризма подлинным предметом психологии (че­ловека) является поведение человека от рождения до смерти... И поскольку при объективном изучении человека бихевиорист не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чув­ствованием, ощущением, воображени­ем, волей, постольку он больше не счи­тает, что эти термины указывают на под­линные феномены психологии» [126, 129-130].

    Таким образом, бихевиористы пред­ложили изучать не явления сознания, которые, по их мнению, недоступны объективному исследованию, а феноме­ны поведения, которые могут наблюдаться несколькими психологами одно­временно и поэтому изучаться объектив­но. Тем самым психология вставала в ряд таких наук, как физика, химия и др., переставая быть «на особом положении». Бихевиористы предполагали также, что, изучив закономерности поведения индивида, можно им управ­лять и формировать в нужном обществу направлении.

    Надо отметить, что внешне наблюдаемое поведение, действи­тельно, может многое сказать о человеке. Вспомним, например, одного из персонажей романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» — Максима Максимыча. Вот он узнает, что подъехав­шая коляска — его старого знакомого Печорина: «Ну так!.. Так!.. Григорий Александрович? Так ведь его зовут?.. Мы с твоим бари­ном были приятели, — прибавил он, ударив дружески по плечу лакея, так что заставил его пошатнуться». Вот он ожидает Печо­рина, а тот все не идет: «Он наскоро выхлебнул чашку, отказался от второй и ушел опять за ворота в каком-то беспокойстве... Уже было поздно и темно, когда я снова отворил окно и стал звать Максима Максимыча, говоря, что пора спать; он что-то пробор­мотал сквозь зубы; я повторил приглашение, — он ничего не отвечал». Вот Максим Максимыч приходит спать: «Он бросил трубку на стол, стал ходить по комнате, швырять в печи, наконец лег, но долго кашлял, плевал, ворочался...

    - Не клопы ли вас кусают? — спросил я.
    - Да, клопы... — отвечал он, тяжело вздохнув».

    Вот, наконец, он увидел Печорина: «Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи... Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвав­шись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колена его дрожа­ли... он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно хо­лодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить» [71].

    Поведение как внешне наблюдаемая реальность, действитель­но, заслуживает изучения в психологии. Однако далеко не всегда прямое изучение внешне наблюдаемого может помочь психологу в истолковании реальных причин того или иного человеческого поступка. Внешне одно и то же поведение может быть вызвано самыми разными, скрытыми от прямого наблюдения мотивами, поэтому изучение феноменов поведения в современной психоло­гии происходит гораздо более сложными методами, чем в класси­ческом бихевиоризме.

    4. В свое время многие ученые обратили внимание и на то, что невозможно понять психологию отдельного человека без пони­мания особенностей той общественной среды, в которой чело­век воспитывался, и той культуры, которую человек усвоил. Еще в середине XIX в. об этом говорил К. Маркс, определявший сущ­ность человека как «совокупность (ансамбль) всех обществен­ных отношений». В конце XIX — начале XX в. данные идеи рас­пространились в социологии и этнографии (Э.Дюркгейм, Л.Ле­ви-Брюль и др.). В 20-х гг. XX в. появились психологические на­правления, для которых эти идеи стали центральными (Л.С.Вы­готский, А. Н.Леонтьев и др.). Таким образом, в поле зрения пси­хологов попадают различные феномены общественных отноше­ний (экономических, политических, нравственных, религиозных и т.п.), изучаемых кроме психологии множеством других наук. Психологи должны использовать поэтому достижения этих наук в своих целях — для того, в частности, чтобы понять конкрет­ную социальную обусловленность тех или иных особенностей пси­хологии человека. Приведем примеры, иллюстрирующие сказан­ное.

    Известный российский ученый-энциклопедист Ю.М.Лотман, рассматривая правила дуэльного поведения русского дворянина рубежа XVIII и XIX вв., писал, что участник дуэли не властен был остановить ее или изменить что-либо в ней, поскольку дуэль имела своей целью восстановление чести, а для дворянина честь была «основным законодателем» поведения [76]. Характерно, что если вначале, до поединка, дворянин мог не испытывать непри­язни к своему противнику (вспомним, например, дуэль Евгения Онегина с Владимиром Ленским из романа А.С.Пушкина «Ев­гений Онегин»), то в процессе дуэли ее участник чувствует, как вдруг возникает желание убить противника. В свое время состоя­лась дуэль А.С.Грибоедова с будущим декабристом Якубовичем. Они стрелялись по правилам так называемой четверной дуэли, согласно которым после противников должны были стреляться их секунданты. Оба — и Якубович, и Грибоедов (они и были секун­дантами) — не испытывали друг к другу неприязни, о чем они заявили до начала дуэли. Тем не менее она состоялась, и после нее Грибоедов признался (об этом сообщает его современник Н.Муравьев-Карский), что «целился Якубовичу в голову и хотел убить его, но что это не было первое его намерение, когда он на
    место стал» [76, 175]. Так действующие в ту эпоху социокультур­ные нормы — в данном случае дуэльного поведения — могли по­влиять на чувства дуэлянтов и на их динамику.

    Без включения субъекта в общественные отношения челове­ческая психика вообще не сформировалась бы. Об этом говорят многочисленные случаи, когда находили детей, воспитывавших­ся по разным причинам животными и попавших в человеческую среду слишком поздно (феномен «Маугли»). Они так и не стали людьми — многие из них по-прежнему передвигались на четве­реньках, ели сырое мясо, выли на луну и т.п. Однако простое наличие общественной среды прямо не приводит к формирова­нию человеческой психики — ребенка нужно приобщать к обще­ственным ценностям в совместной со взрослым деятельности. «Маугли» могут появляться и сегодня,-если родители не занима­ются воспитанием ребенка.

    Известный российский психиатр М. И. Буянов приводил такой случай: к нему попал мальчик 6 лет из неполной семьи (отец-пьяница отказался от ребенка еще до его рождения). Мать была тяжело больным человеком и занималась тем, что разводила дома и продавала породистых собак. С четырех месяцев мальчика корми­ла собака (мать отказывалась его кормить). Он сосал молоко соба­ки или пил из бутылки, которую опять-таки приносила ему соба­ка. Он ходил за ней на четвереньках, оправлялся, как собака, играл со своей «приемной матерью», брал в рот все подряд. После помещения в детский дом он не выполнял никаких требований персонала, ел землю, сосал палки и т.п. Если мать забирала его домой, опять начиналась его «собачья жизнь». При этом явных признаков какого-либо психического заболевания у мальчика не находили, но полноценным человеком он так и не стал, практи­чески не овладев человеческой речью и не приобретя человечес­кого опыта [12].

    5. Общественные отношения на психологическом уровне про­являются прежде всего в межличностном общении и совместной деятельности, которые опосредствованы различными предмета­ми материальной и духовной культуры (вообще говоря, понятия «общество» и «культура»4

    Зачем психологу обращаться к изучению предметов матери­альной и духовной культуры? Потому что в них «опредмечены» человеческая деятельность, человеческие представления о мире, его переживания и размышления, его желания и стремления. Со­вокупность всех созданных человечеством предметов выступает, по образному выражению К.Маркса, чувственно представшей перед нами человеческой психологией [82]. Возьмем, к примеру, средневековую архитектуру, в которой в специфической форме воплощались представления человека Средних веков о мировом порядке и которая, как отмечал П.Бицилли, выполняла одну из важнейших функций Церкви — просветительство: «Готический собор, со своими сотнями и тысячами статуй, барельефов и ри­сунков, изображающих... всю земную жизнь с ее будничными за­ботами и повседневными трудами... всю историю человечества от грехопадения до Страшного Суда, является великой энциклопе­дией, "библией для неграмотных"» [цит. по.: 115, 63]. Даже под­верженность тем или иным оптико-геометрическим иллюзиям за­висит от культуры, в которой человек живет. Оптико-геометри­ческими иллюзиями называются зрительные иллюзии, которые возникают у многих людей при восприятии специально подобран­ных фигур, углов и линий. Примерами являются иллюзия Ф. Мюллера-Лайера (две одинаковые по длине стрелки с разным опере­нием — внутрь и наружу — кажутся, как правило, разными по длине - вторая больше), горизонтально-вертикальная иллюзия (одинаковые по длине линии, составляющие срединный перпендикуляр, кажутся, как правило, неравными: вертикальная линия воспринимается длиннее горизонтальной). Люди, выросшие в западном «прямоугольном» мире (т.е. с упорядочен­ными прямоугольными объектами, прямыми линиями и т.п.), больше подвержены, например, иллюзии Мюллера-Лайера, чем живущие в ином — «непрямоугольном» мире [49]. Примеры воплощения человеческих смыслов в формах духовной культуры (язы­ке, искусстве и т.п.) будут приведены нами ниже, при рассмот­рении задач различных отраслей психологии.

    6. Наконец, в поле зрения психологов попадают различные психосоматические явления (внешне-телесные и физиологические процессы, выражающие в той или иной форме психические со­стояния). Говорят, М.И.Кутузов следовал при подборе офице­ров на должности младшего командного состава следующему пра­вилу: ввести офицера в реальный бой и посмотреть, каким будет его лицо во время этого боя. Если лицо бледнеет — значит, человек испытывает страх и его брать на должность командира нельзя; если краснеет — значит, человек, по выражению А. С. Пушкина, испы­тывает «упоение в бою и бездны мрачной на краю» и поэтому вполне пригоден для командной должности. Научную основу под это житейское наблюдение подвел крупнейший отечественный психофизиолог Е. Н. Соколов: он установил, что покраснение лица (т.е. расширение кровеносных сосудов головы) является призна­ком ориентировочного рефлекса, тогда как бледность лица (суже­ние сосудов) говорит о наличии оборонительного рефлекса [108]. В настоящее время психология располагает широким арсеналом различных методик оценки психологического состояния человека по показателям его физиологических реакций, о чем можно уз­нать из соответствующего курса психофизиологии.

    Таким образом, мы перечислили те феномены, которые так или иначе попадали в разное время и в разных школах в поле зрения психологов и выступали предметом эмпирического (опыт­ного) изучения. Правда, одни психологи не признавали, скажем, феноменов бессознательной психической жизни (интроспекцио-нисты), а другие не считали возможным эмпирически изучать сознание (бихевиористы), при исследовании одной и той же ре­альности могли использоваться принципиально разные методы, принимаемые одной школой и отвергаемые другой, поэтому до сих пор многие психологические школы не могут согласовать свои концепции друг с другом.

    С нашей точки зрения, во всех этих столь разнородных на пер­вый взгляд феноменах есть нечто общее — все они представляют собой проявления, формы существования и/или результаты человеческой5 деятельности. В следующем параграфе мы подробнее раскроем это положение, а также приведем краткие определения понятия «деятельность» и других связанных с ним понятий.     ( неразделимы). Они также заслуживают внимания психологов. К материальной культуре относят обычно орудия труда, жилища, одежду и т.п., помогающие человеку не только приспособиться к природным условиям, но и овладеть ими, к духовной — прежде всего язык как средство общения и переда­чи опыта и то «психологическое орудие» (Л.С.Выготский), с по­мощью которого человек овладевает своими психическими про­цессами. К духовной культуре относят также регулирующие чело­веческие взаимоотношения нормы и ценности, произведения ис­кусства, религиозные представления и обряды и др. Надо отме­тить, однако, что разделение культуры на материальную и духов­ную носит условный характер. Как справедливо заметил один из i современных авторов, А.С.Кармин, «вся культура в целом духов на, потому что она есть мир смыслов, т.е. духовных сущностей» [43, 317], и в то же время она вся в целом материальна, «потому что представлена, "материализована" в чувственно воспринимае­мых кодах, в знаках и текстах» [там же]. Поэтому под материаль­ной культурой он предлагает понимать «знаковую оболочку» вся­кой культуры, т.е. объективные, материальные формы выраже­ния культурных смыслов.


  2. Это же слово имеет и другие значения; чаше всего им называется философское направление XX в., создателем которого был немецкий философ Э.Гуссерль.
  3. Здесь мы даем самое распространенное (главным образом, в естественных науках и в обыденной жизни) определение понятий «объективное» и «субъективное»; существуют и иные определения этих понятий (см. ниже).
  4. В настоящем учебнике термины «бессознательное» и «неосознаваемое» ис­пользуются чаще всего как синонимы (за исключением специально оговоренных случаев).
  5. Определений культуры в настоящее время бесчисленное множество; один из авторов насчитал таковых около 500 [43]. В целом под культурой понимается «вторая природа», т.е. все созданное человечеством — материальные и духовные «вещи», совокупность всех видов человеческой деятельности, обычаев, верований и т.п. Культура фиксирует, таким образом, приобретения человечества в процессе его общественного развития и передает их от поколения к поколению.
  6. Здесь мы говорим о человеческой деятельности как главном объекте психологического изучения; однако у животных есть свои специфические формы деятельности, которые изучаются в зоопсихологии и сравнительной психологии.
Категория: Лекции | Добавил: Наталия | Теги: шпаргалка, феномен, литература, психология, Скачать бесплатно, история, религия, экзамен
Просмотров: 1070 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Copyright MyCorp © 2024
Используются технологии uCoz